Молодой рыжий тигр вновь вернулся в так не любимое им место. Возможно, он бы и не возвращался больше сюда, однако не всё так просто, это место - его дом. Самец как обычно проходит в королевскую пещеру, но не устремляется вглубь неё, он бессильно падает совсем рядом с выходом. Уже которое время хищник ложится именно здесь, дабы в бодрствующее состояние сразу покинуть логово. Зверь словно отшельник, но ему нравится находится вдали от своей родни. Зепар прикрывает глаза и Морфей утаскивает его в свои тёплые объятия. На этот раз он держит принца как можно крепче, полосатый не просыпается чуть ли не от каждого шороха. Сон словно не желает отпускать наследника от себя, от этого непривычного ощущения зеленоглазому становится ещё неудобней, хотя он уже не контролирует себя. Да, тигр спит, а вот его паранойя - нет.

***

Совсем незнакомое место, я никогда не бывал здесь ранее. Впрочем, это даже к лучшему, здесь нет никого из тех, кого я знаю, а это не может меня не радовать. Но... Здесь нет вообще никого. Я один. Что ж, я так долго этого хотел, - остаться в одиночестве хотя бы на какое-то время, - но почему же я не могу быть рад сейчас? Что-то всё же терзает мою душу. Это что-то не даёт покоя даже во сне.
Тишина. Гробовая, абсолютно мёртвая тишина и такое же неживое поле. Воздух становится слишком тяжёлым для меня, чувствую, что скоро начну задыхаться. И я задыхаюсь. Безрезультатно пытаюсь втягивать ноздрями воздух, а кислород почти не поступает. Падаю на грубую, сухую землю, слишком жесткую и неприятную. Вою от беспомощности, тратя на это последние запасы воздуха. Затем накапливается раздражение. Каплями оно попадает ко мне в вены. Отравляет кровь, заставляет кипеть. Кап-кап... Накрываю голову лапами, впиваясь когтями, пуская свою же кровь. Прячусь ото всех и вся, истинно веря, что это - моё спасенье. Смерти нет. А вот яд... Он уже почти добрался до сердца. Издаю озлобленный рык.
Я начинаю понимать, что это мой сон, а значит здесь мои правила. Громкий и совсем безумный смех срывается с моих уст. Я уловил себя на мысли о том, что, кажется, больше не дышу противным, просто омерзительным воздухом. Нет, не то чтобы я не дышу, совсем не так. Это он, он, наконец, стал чище. Я поднимаю своё бренное тело и начинаю вертеть головой в разные стороны. Одиночество продолжает давить на меня, уши не слышат ничего, кроме шороха от лап, который издаю я сам. Угнетает. Начинаю бежать отсюда, но сбежать не получается.
Никто не говорил, что будет легко.
Картинки не хотели меняться, словно я передвигал лапы, но всё время оставался на месте. Но я сделал это, я услышал чьи-то не слышанные раньше голоса. Женский и мужской. Я начал сомневаться - не галлюцинации ли это, - но какие к чёрту галлюцинации, если это мой сон.
Только слишком... реалистичный сон.

Отредактировано Зепар (2015-06-16 00:01:50)

какая запись какая очередь

Он с самого начала знал, что спит. За последние десятки лет он научился разграничивать сон и явь, какими бы они похожими не были.
Однако в этот раз что-то было не так. Это место было совсем не похоже на то, где он уснул. Вокруг него лежал пепел и удушающая, пахнущая холодной гарью пустота. Тишина. Солнце... Когда он в последний раз сомкнул веки, в ночном небе мерцали звезды. Как уже можно было догадаться, Маарун всегда встречала его там и тогда, где и когда он уснул.
И - самое странное, если не сказать страшное - её не было. Нигде. Насколько хватало глаз до самого горизонта - вокруг вообще ничего не было. Только следы чудовищного разрушения. Спаленная чем-то ужасным пустыня.
Орм поднялся. Последние несколько дней он пребывал в личине ягуара - его любимого представителя кошачьих, в первую очередь за мощные челюсти и страшные клыки; эти кошки убивали не укусом в ярёмную вену, как их многочисленные родственники - они ломали череп. Ульв до сих пор был в этом обличии, однако с первыми движениями все его тело пронзила боль, сковала мышцы спазмами и сжала так, что вздохнуть нельзя было. От неприятных ощущений скрипнули зубы, Ульф почувствовал, как его тело меняет пропорции, окрас, как кости и органы приобретают новое строение. Против его желания. Насильственно.
Когда последний спазм сошел на нет и боль растаяла в размякших мышцах, химера окинул себя взором настолько, насколько смог, и понял, - признаться, не сразу, но все же - что принял свой первоначальный, истинный облик. Малейший позыв к изменению не дал хороших результатов: во-первых, ничего не произошло, во-вторых, по телу током прошла колющая боль. Далее Орм не пытался что-либо предпринять в этом плане - очевидно, это было бесполезно.
Покачавшись немного в стремлении привыкнуть к образу и распрощаться с последней тенью боли, волк нетвердо, скачущей походкой пошел вперед. Его охватывало смятение. Он не понимал, почему все не так, как было раньше. Не понимал, где Маарун и почему этот сон так похож на явь, хотя, конечно, ею не является. Лишь бы не являлся.
Беспокойство, напряжение быстро перерастали в злость. Ярость. Конечно, это не могло произойти просто так. Кто-то что-то сделал. Плохое. Возможно, с самой Вестницей, раз её изящный силуэт так и не появился в поле зрения - ни впереди, ни сзади, ни справа, ни слева. Химера чувствовал, что в нем остается все меньше разума, подаренного Смертью, что к нему возвращается первобытная, необъяснимая ненависть, которую он, возможно, не сможет контролировать. Если ему кто-нибудь попадется - а лучше бы не попадался - пусть молится своим богам о том, что волк сможет сдержать себя. Выслушать объяснения, понять, что к его проблеме здесь никто не причастен. Но чем дальше он шел, тем меньше шансов оставалось у гипотетического оппонента. Или оппонентов.
Сначала ушей коснулся звук, чье эхо ветром пронеслось над выжженной пустыней. Звук казался каким-то неестественным. Непривычным. Хоть и проглядывало в нем что-то отдаленно знакомое. Из пасти Орма исторглось тихое, глухое, вибрирующее рычание. Волк ускорился.
Впереди, на горизонте, маячили силуэты. Расстояние искажало их очертания, но и его было достаточно, чтобы понять, что там стоят  животные. Зеленные глаза полыхнули неистовым огнем, верхняя губа произвольно дернулась, на секунду обнажив клыки. Волк заскакал быстрее, чувствуя, что его ярость приобретает конкретное русло. Что его цель стремительно приближается.

У меня наверняка сейчас был неприятный вид, причём намного неприятней, чем мой обычный. Кому захочется видеть приступ моего безумия? Я ощетинился, загривок был вздыблен, а черные когти впивались в землю, полосовали её. Вновь лёгкий смешок сорвался с моих губ, но от забавы меня отвлекли. Кто же посмел? Шорох безжизненной травы, такой обычно бывает, когда кто-то передвигается. Но я знал, что это точно не ветер, его бы я почувствовал. Теперь два чужих голоса становились всё громче, значит шли незнакомцы в мою сторону.
- Приветствую, кто ты в яви? - послышалось откуда-то сбоку. Я обернулся, а блеск в моих глазах был совсем уж недобрым.
Здесь, совсем рядом со мной были два волка. Один кремовый, другой - чёрный. Первый был спокоен, словно даже не думал, что я могу на него наброситься. Ну а что ещё можно ожидать от тигра выглядящего чуть ли не бешеным? Второй же явно брезговал со мной заговорить, хотя энное мне и не нужно было.
Я постарался успокоиться и привести себя в порядок. И я сделал это, насколько было возможно. Теперь же я не скалился, шерсть, вздыбленная ещё пару минут назад, уже выглядела иначе. Только огоньки в глазах никуда не пропали. Не пропадут.
- Здравия, - я старался говорить спокойно, сделать голос как можно более приятным, но он всё равно дрожал, ещё и охрип. - О, я всего лишь сын короля Фелина. Но пусть мысль о том, что я лишился рассудка не посетит вашу голову, разум ещё не потерян. Вы просто застали меня в ненужное время. В ненужном месте.
Я оглядывался по сторонам, спутница, мне показалось, что это самка, кремового волка отошла куда-то в сторону. Я проследил за ней взглядом и напряг слух, дабы услышать, если она что-то скажет. Уж больно интересно...
- А кем же являетесь вы? - мне даже не было это интересно, просто для поддержания разговора. Тишина кажется слишком... неловкой?
И только сейчас я заметил стремительно приближающуюся к нам тень на горизонте. Ну явно не обниматься к нам кто-то так бежит, а значит есть угроза для жизни. Если и будут с нами расправляться, то я встану в конец очереди. Может нападающий подустанет и убьёт меня быстро? Ведь всяко лучше, чем муки.
Остаётся лишь ждать неизвестности. Я плавной и не расторопной походкой направился к говорящему со мной волку, если что, спрячусь за него.

А шел ли Рин вообще? Каждый десяток субъективных шагов оказывался на практике только парой пройденных сантиметров. Оставалось лишь думать, сможет ли он дойти? Светит ли ему что-нибудь, кроме солнышка? Когда эта пытка беспомощностью стала совсем невыносима, дракон попытался применить свой пассивный спек. Безрезультатно. Никакого огня, даже внутри. Неужели поздно?
Душа Яна панически заметалась внутри ледяного плена - собственного тела. Преодолевая сопротивление, сомкнуть веки, мысленно рвануться из этого сна, заместить всё явью...
Рин вздрогнул, открыл пасть и судорожно втянул воздух. Кажется, он лежал на спине, больно подвернув правое крыло. Стоило бы открыть глаза... - пробурчал облегченно дракон и последовал собственному совету.

Горестный вздох.
Небольшой шок.
Механическое дыхание.
Перед Янри выразительно и ярко располагалась ледяная статуя, очень нелепая здесь, среди этой жаркой равнины, и сюрреалистичная тем, что изображала самого Яна. Пористый и грубый лед уже начинал таять, местами обретая кристальную прозрачность, а местами создавая ужасающие дырки. Особенно успели оплавиться перепонки на крыльях.
Буря эмоций мимолетно пронеслась ураганом, разрушила все логические мысли и охотно убралась прочь. Реакцией на все, что не поддается пониманию, у Яна почти всегда являлось показное равнодушие - защитная маска дракона.
В попытке соответствовать внешнему виду и успокоиться в душе Рин опустил голову вниз и взглянул на себя. Не стоило, наверное... Отличие от реальности было только одно. Сквозь Ян-Рина, что заметило бы только наблюдательное существо да и то вблизи, просвечивала выжженная земля.

Он почти насильно заставил себя вспомнить, что находится во сне. Смирившись, он повернулся задом к статуе и (благо дракон снова обрел легкость, словно наяву) панически, даже немного истерично побежал к живым силуэтам, беспорядочно перебирая лапами и помогая себе крыльями.
Он всегда старался вопрощать в жизнь принятые раньше решения и доводить их до конца.
офф: выше - домашний оффлайн, но я, кажется, отстаю, придется писать продолжение х)
***
Дракончик уже приблизился достаточно, чтобы видеть не только смутные тени на горизонте, но и разглядеть примерные очертания существ. Не слишком приветливый наборчик... Но выбирать не приходилось. В конце-то концов, терять ему нечего. Это же сон, да? Точно сон? "Я почему-то не могу сказать этого наверняка...
Ян сделал еще пару шагов, но уже без запала, на чистой инерции. "Что я буду делать там, что скажу? У них там, кажется, назревает разборка. На кой ляд им нужна зеленая мелкотня, да еще и в такой щекотливой ситуации?"
Эх, вопросы-вопросы-вопросы. Ты слишком неуверен, Рин, слишком бесхребетен. Не превращайся в земноводное.
Все же он отыскал в себе остатки разума и опасливо зашагал. Метрах в пяти остановился и, не имея ушей, которые можно было бы прижать, пригнулся к земле и совсем уж пополз, будто маленький варан. Маленький ум его переживал в эту минуту большой стресс.

Она не должна так улыбаться. Не должна. В таком уязвимом положении это могло обернуться смертельной ошибкой. А её черные губы все дергались, уголки ползли вверх, обнажая зубы в язвительной мерзкой усмешке. Слюна капала ей на шерсть, а она смеялась, как конченная, и взгляд её обжигал, ранил презрением и жалостью, смешенной с отвращением, шипел раскаленным железом на его воспаленных нервах.
Он сдерет с неё эту улыбку клыками, когтями, размозжит по земле и вдавит в пепел, чтобы от неё ничего не осталось. Ничего.
Бешенство, ярость раздирали изнутри, он рванулся вперед, к шее: в этот момент его зубы могли пройти сквозь самую густую шерсть, разорвать самую толстую кость, но подлый, коварный и недостойный (а кто, в прочем, говорил о достоинстве?) настиг его под брюхом, невольно заставив согнуться, скорчиться в слепящей боли. Рывок был прерван, зубы с металлическом лязгом сомкнулись, сжались до скрипа. Вместо шеи они схватили лишь внушительный кус шерсти. Естественно, это не могло удержать волчицу - она выскочила прочь, оставив в пасти лишь комок черного волосья.
Химера стал яростно отплевываться, пытаясь выпрямиться на подкашивающихся ногах. Подлая анатомия, подлая предательская боль, тупой организм, не способный деформироваться так, как ему нужно! Как же все это вовремя, в самом деле... Но это мелочи. Исподтишка нападать может всякий. Он в том числе.
- Сука, - прохрипел он не слишком четко, но через чур ненавистно. Скажи он в упор это какой-нибудь букашке - сгорела бы от силы его эмоции. И усика бы не осталось.
- Ах, не твой сон, значит, - кожа на его переносице сморщилась в гармошку. - Тогда это будет твой кошмар.
Наш общий, чтоб его, кошмар.
Орм чуть припал к земле, ссутулился, словно выслеживал дичь, и медленно двинулся в сторону, как бы издалека обходя волчицу, вынуждая ту либо вертеться на месте, чтобы за ним уследить, либо двинуться в противоположную сторону, либо уже самой предпринимать какие-либо действия. Собранный, напружиненный, готовый отразить любую атаку, обратить любой выпад против противницы. Задыхающейся от истеричного смеха волчицы. Смеха, болезненно царапающего ушные перепонки, задевающего воспаленные чувства, подогревающего кипящий внутри котел ярости. Ненависти. Ульф не сводил с неё взгляда маленьких, как точки, зрачков, почти тонущих в зеленом свете радужки. Взгляда безумца. И она, конечно же, тоже смотрела на него - почти таким же взглядом.
Интересно, те сторонние наблюдатели, что стояли поодаль, они различают их меж собой? Понимают, где кто? Или эта разница стала настолько прозрачной, такой тонкой, что осталось лишь в виде седины, затерявшейся средь её волос? Стала ли она настолько... непринципиальной?
Странная мысль закралась в голову и не собиралась оную покидать. Где... Куда делась волчица у портала? Он её ненавидел всем своим болезненным сердцем, её собирался уничтожить. Не себя. А она исчезла, сгинула в безумии. Ему ли не знать, насколько отравляющем. Интересно, сможет ли она его перенести? Перебороть вирус? Сможет ли он помешать ей это сделать? Наконец, не уничтожить, а создать нового себя - вторую копию, такую же психопатку, пускай и другого пола. Ахах, вот было бы замечательно!
Ахахахах!!!
Два до боли одинаковых волка стоят друг на против друга и ржут как сумасшедшие - где вы еще встретите более идиотское зрелище? Но думают по-прежнему о разном: одна - как бы отгородить брата, второй - как бы до него добраться и выпустить кишки, чтобы сделать ей больно... Она права, это не их сон, его Вестница жива, но просто далеко отсюда, ему больше нет смысла калечить за нее. Теперь он хочет уничтожить просто из ненависти. За то, что эта черная позволяет себе хохотать ему в лицо.
Оппонентка моргает, и вдруг её морда становится белой, как череп, веки поднимаются, и на Орма смотрят кроваво-красные глаза. Смотрят укоризненно, неодобрительно.
- Не делай этого, - говорит знакомый голос, и Ульф вздрагивает, застывает, не в состоянии дальше двигаться кругами. Не в состоянии довершить свой план: оказаться за спиной у противницы, поближе к кремовому волку.
Он смотрит на хранительницу с лицом Вестницы удивленно, непонимающе.
- Глупенький, - Маарун смеется тихо, ласково, и где-то словно сквозь толщу воды вторит ей безумный смех смертной волчицы. - Этот волк ваш Проводник. Ты не сможешь покинуть это место без него. Не сможешь меня больше увидеть.
Нет, шепчет одними губами химера, нет, словно сутру какую-то, нет, НЕТ, только не...
- Просто не убивай его, - она улыбается, и её губы ползут вверх, уродуя белую морду, застывая в уже знакомом сумасшедшем оскале, она моргает - и вот, нет видения, есть лишь черная волчица, когда-то преградившая ему дорогу к порталу. Ормульв застыл ошарашенный, его морда вытянулась, разгладилась. Чуть ли не в первый раз за его жизнь Маарун приказала ему не убивать. Строго, категорически. И он при всем желании не мог пренебречь этим приказом - цена была бы слишком высока.
Чувствуя себя полнейшим идиотом, волк, глубоко вдохнув, усилием воли заставил мышцы расслабиться, опустил взъерошенный загривок. Прикрыл глаза, в последний раз стрельнув ненавистным взглядом в сторону своей копии.
- Черт побери, - сплюнул он на пепельную землю. - Черт бы вас всех побрал.
Медленно развернулся в сторону кремового волка и окруживших его спутников, успевших увеличиться в количестве.. Наградил того тяжелым взглядом, выражающим какую-никакую готовность следовать всем его указаниям. Слов при всем желании произнести бы больше не мог.

Отредактировано Ормульв (2015-07-08 20:26:54)

Я был прав. Сейчас этот волк (а волк ли вообще?), что нёсся к нам, начнёт убивать. Чёрная волчица же явно напрашивалась быть первой растерзанной и это стремление защитить кремового было мне совершенно непонятно и незнакомо, можно сказать чуждо. Я разрывался между двумя выборами: сбежать и вновь блуждать в одиночестве, теряясь в пустоте, или же принять смерть от клыков разъярённого существа. Оба варианта не ахти, верно? Хорошо, что ещё есть время принять правильное решение. Наш проводник, наоборот, не собирался спасать самку.
До меня стали доноситься обрывки слов. Хотя двое сцепившихся были не так далеко, я не слышал их. Не хотел слушать. Но с каких пор я делаю то, что хочу? Всё же доля любопытства проявилась и я прислушался к их речам. Чуть пригнувшись к земле, ощетинившись, я остался в роли наблюдателя, готового рвануть в любой момент.
Непонятное для меня существо говорило о какой-то "Ней", вопрошая что мы с ней сделали. Я абсолютно не понимал, о ком идёт речь. А потом самец оскорбил меня, назвав "недорослем". Очередная вспышка агрессии и гнева, но на этот раз она была более сильной. Никто не смел прежде обзывать меня при моём же присутствии. Но, нет, я не собираюсь на него нападать, глупо, я не для того всё время цеплялся за жизнь. Я обязательно разберусь с ним в жизни, а не во сне, но это будет уже другая история...
Они выглядят всё безумнее. Смеются друг другу в лицо. Я уже не верю, что буквально несколько минут назад я выглядел так же. Вызывающий чувство отвращения у других, однако получающий некое удовольствие от этого сам. Чего скрывать, я и сейчас еле сдерживаю себя, чтобы не залиться безудержным, сумасшедшим хохотом.
- Иди к нам, путник.
Слова заставившие меня немного вздрогнуть от неожиданности. Всё же не предполагал, что здесь может появиться ещё кто-либо. Я развернулся и... не увидел никого. Совершенно. Пустое, противное поле и ничего более. Может волк тоже псих? А что, отличная кампания бы получилась. Или это мой разум сыграл шутку и мне всё же послышалось?
Нет, не послышалось. Вскоре донёсся звук чиха, заставивший опустить голову вниз.
И что же это передо мной? Ящерица? Варан с крыльями? Да ну, бред. Крылья этой рептилии дали мне понять, что это был дракон. Слишком маленький, не похожий на тех грозных гигантов, способных выжечь целые леса, из историй. Хотя, может это всего лишь детёныш.
- Ага-да, приветствую... - невнятно ответил я дракончику, продолжая разглядывать его. Звуки хохота больше не доносились, что заставило насторожиться.
Нет, никого не убили. Чёрт знает, что там произошло, но то, что угрозы для жизни больше нет - радостная новость. Всё равно стоит быть осторожнее со своими попутчиками.

Он внимательно слушал все, что говорили эти звери, и даже то, что они лишь хотели сказать, так что следующий вопрос не остался без внимания.
- Ян - буркнул он быстро, так, будто хотел, чтобы как можно меньше народа услышало его имя, и сразу же перешел к интересующим его вещам.
- А можно спросить? Что такое провидец?  - и, не давая ему вставить слово, продолжил. - Так это сон, да? И, вы хотите сказать, я не просто сплю, а кем-то там приглашен? Я, кажется, слышал о таком имени, но уж точно мне никто не рассказывал об этом существе поподробнее. - наконец израсходовав чуть ли не месячный запас своей словоохотливости, Ян замолчал и опомнился: хвост уже успел выкопать небольшую ямку и продолжал нервно разбрасывать землю. Он лапой притянул его к себе и стал счищать налипшие травинки и грязь, попутно крутя головой в поисках другой речи. Все-таки отсутствие ушных раковин не давало ему никаких преимуществ.
Эта равнина уже начинала резать его глаза. Что за цвет она имела? Темно-бурый? А учитывая скарноватое зрение дракончика, и вовсе приобретала давящий оттенок засыхающей крови. Мягко сказать, это и так сильно действовало на нервы.
Рин заметил, что от черного волчицы наконец перестала исходить неясная угроза, и он сумел убедить себя приблизиться к этому черному существу с таким пугающим именем. "Интересно, у таких животных как все устроено? Молодняку дают имя при рождении или после особых заслуг? Ох, хотел бы я, чтобы все было как в первом варианте...  Иначе мне кердык." - Янри поймал себя на том, что пялится на Тар с широко раскрытыми глазами и даже (о боже, каков позор!) с приоткрытым ртом. Он торопливо отвернулся и немного размял крылья. Может быть, им и нравилось долго ходить по земле ввиду отсутствия других вариантов, но вот дракончик-то был наполовину воздушным животным! Да и движения ему требовалось гораздо больше, так? Ведь чем больше существо, тем более оно (как правило) медлительно. Маман рассказывала о серых животных с длинной полой палкой вместо носа, между шагами которых можно было успеть позавтракать. А для обратного примера - стрекозы... Думаю, все видели скорость стрекоз. Или, точнее, даже не могли видеть. Эти насекомые обычно будто телепортируются с места на место.
Взор мельком скользнул по своему телу, и Ян, вздрогнув, испуганно защелкал своей пастью-клювом. Он что, тает? Окончательно? Бесповоротно?
Нет, конечно нет. Он просто...  А что - просто? Просто становится прозрачным?
Ох, загадка.

Сейчас всё было относительно спокойно, однако я отчётливо ощущал то напряжение, что зависло в воздухе. К чему скрывать, я и сам не доверяю этим зверям, находящимся рядом со мной. Единственное моё желание - лишь бы всё закончилось быстрей. Поскорей проснуться, вернуться в эту гнетущую реальность. Никогда не думал, что такой сон вообще может быть, а тем более у меня.
Наш проводник решил начать разговор первым, предлагая каждому представиться, что и сделал первым, назвав имя чёрной самки, а затем и своё. Волчицу зовут Тартар, волка - Эдем, никогда раньше не слышал ничего подобного. Далее была рептилия, она, кажется, оказалась самой болтливой из нас. Нет, правда, так тараторит, будто целый год молчал, а тут позволили говорить, даже отвечать не давал. По-моему, слишком наивен, как ребёнок, хотя... он и так должен им являться. Мне остаётся лишь раздражённо сверлить его взглядом, а вдруг получится так заставить его молчать?
Может помог взгляд, может он сам не знает, что ещё спросить, не важно главное - он остановил этот поток слов. Теперь я смог заметить, что этот таинственный волк, ещё недавно желающий порвать нас на куски, решил не представляться. Что же, пожалуй, последую его примеру, так как не считаю нужным называть своё имя таким сомнительным личностям. Эдем знает какую должность я занимаю в стае Короля, этого вполне достаточно. А остальные могут просто запомнить мою выделяющую из толпы внешность.
- Веди уже. - как же вовремя были произнесены эти слова.
- Хм, да, я бы тоже предпочёл удалиться отсюда как можно скорей, этот унылый пейзаж мне наскучил. - замечаю, что эта зараза и ко мне прилипать начала, впредь нужно быть более кратким, ну последние слова явно уж лишними были. Отвожу прищуренные глаза в сторону. Старался быть более приветливым, но до настоящего актёра мне ещё далеко.
Привычным неторопливым шагом удаляюсь подальше от неприятной толпы, но не теряя их из виду. Мелькая из стороны в сторону, ударяя по бокам, хвост продолжает выдавать моё раздражение.
И всё же поворачиваться спиной к незнакомцам - плохая идея.

После того как я повернулся спиной к своим попутчикам - ощутил на себе давление чьих-то сверлящих взглядов. Затем все перестали говорить, однако не думаю, что это произошло из-за меня. Я мимолётным взглядом ещё раз окинул это скучное поле. Ничего не изменилось в пейзаже, который за всё время пребывания здесь я успел довольно-таки неплохо разглядеть: всё та же жухлая трава, непригодная для жизни почва и небо... Я редко обращаю на него внимание, оно вызывает острое чувство зависти и пустой обиды, как место столь привлекательное, но недоступное для меня. Но, нет, не жалею, что родился тигром, у меня и помимо небес есть грандиозные планы. Небосвод в этом сне был также уныл и манил к себе меньше всего. Бледное, выцветшее, но бескрайнее небо казалось мне равнодушным ко всему живому. Быть может, так оно и есть.
До меня донёсся звук шагов. Это могло обозначать лишь одно - наш проводник изволил вести нас дальше. Мне наконец удалось очистить свой разум от лишних мыслей, я развернулся в сторону "отряда" и в пару небольших прыжков догнал их, постепенно перестраиваясь на плавный шаг.
Неожиданно остановившись Эдем сказал, что раны в этом сне буду вполне реальны, на что волк, имя которого я так и не узнал, недобро улыбнулся. Я лишь фыркнул и недовольно поморщил нос. Тоже мне радостная новость... И откуда он только знает? Ах, да, проводник как-никак. Но не смотря на остановку кремового волка, я сделал ещё пару шагов и, скажу прямо, меня охватил ужас, Всё вокруг начало размываться, кажется, даже дошло до белого, совсем пустого фона. Глянул не исчезаю ли я сам (а вдруг?), но нет, мой силуэт остался невредим. У меня закружилась голова, а в нос внезапно ударили до боли знакомые запахи. Я ощутил, как поменялась температура и влажность воздуха, отчего мне становилось всё неприятней. После расплылся туман и контуры стали проглядываться всё ясней.
- Где мы? - с не скрытым удивлением спросила чёрная волчица.
- Это Феллин, - автоматически выпалил я, не зная зачем.
Интересно, а есть ли здесь другие жители или всё же это иллюзия? Этот вопрос настолько меня увлёк, что я начал отставать от своих спутников. Слишком знакомые запахи и такая живая, родная природа манили к себе, а приглушённый звук журчащей воды ласково нашёптывал на ушко, не давая опомниться. Никогда не думал, что буду так счастлив находиться на этом острове.

Не прошло и года... Не убейте меня х)
Лайонел проснулся оттого, что стало трудно дышать. Чуть приоткрыв глаза, он заметил, что ещё очень и очень рано – вокруг всё было темным-темно, не слышалось ни малейшего звука. Только запахи, разве что, очень странно переменились… Сейчас Нел не чувствовал ни теплоты состайников, ни родных приветливых ароматов Валло. И куда всё могло исчезнуть за одну ночь?  Он снова закрыл глаза, посчитав, что это лишь дурной сон, и попытался уснуть, но мучащий вопрос не позволил этого совершить. Удушающая влажность давила на грудь огромными тигриными когтями. Он встал и размял лапы. Приведя в порядок мысли, Лай огляделся – высокие голые деревья, простирающиеся до самого неба, небольшой холодок и сплошной стелющийся плотный туман. Нет, это просто не мог быть Валло; видимо, это был просто кошмар. Вещий сон, значит… Уши чесались от какого-то не очень приятного звука. Волк насторожился и прислушался – что-то равномерно капало. Недолго думая, он развернулся и пошёл к источнику звука, по пути вспоминая значения разных вещей во сне, будучи вполне суеверным волком, которые ему когда-то в детстве рассказывали старейшины. Память играла злую шутку – это было слишком давно, чтобы действительно вспомнить. Дойдя до источника звука, Нел остановился. Не было никаких сомнений, что это неприятное капанье исходило именно отсюда, но вокруг не было ничего, что могло бы так себя повести. Волк оглянулся в поисках какого-нибудь ключа или родничка, перекрытого камнем, однако ничего нового кроме бесчисленных голых деревьев для себя не открыл. Вдруг лапы увязли в чём-то холодном и густоватом. Лайонел опустил глаза и увидел явные пятна крови. Они равномерно поднимались красными носочками по лапам. Совсем маленькие, низкие носочки, так хищнически вгрызающиеся в подушечки лап, отравляя своим красным ядом. Маловероятно, что это была его кровь – тогда бы он почувствовал. Лай огляделся вокруг. Ещё раз… И ещё… Взгляд уловил небольшую серую кучку – без сомнения, звук шёл именно от неё. Кучка окружила себя огромным ореолом крови – слишком большим для такого маленького серого пятнышка. Как… как что-то может капать, когда кровь явно вытекает… Нел судорожно вглядывался в кучку. В голове как приговор звучали голоса из детства: «Кровь во сне – к болезни, смерти», «Страхи как туман закроют глаза закроют глаза твои, когда больше всего они будут нужны, если приснится тебе этот серый обманщик». Один голос был не очень ясным, он настойчиво и тихо повторял: «Паника – не к добру, не стоит…», так что Лай изо всех сил отчаянно пытался держать себя в лапах, что у него, увы, едва получалось. Окончательно здравый смысл улетучился, когда в той кучке, том самом сером пятнышке, Нел увидел мёртвую крысу. «Крыса – к ссорам. » Вот только этого ещё не хватало! Проблем как раз-таки было предостаточно. Вполне хватало одних только разладов с родителями. Нел помнил, старейшины ещё что-то говорили про лес… Что-то вроде «Осторожней с лесом» или «Не играй с ним часто» - точно вспомнить этого он уже не смог. Лапы попятились назад, а глаза безумно расширились. Нельзя было ввергаться в панику – нарушение правила номер один, связанного с советами старейшин. Нельзя! Но мышцы не слушались – они настойчиво и упорно несли прочь от проклятого места с серой капающей крысой. Нельзя паниковать, нельзя паниковать, нельзя… - думал Лай, не глядя несясь вперёд, сбивая по дороге ветки, которые неучтиво слишком низко склонились над землёй, и листья, которых не было. Он опустил голову вниз, чтобы ненароком не расцарапать глаза. Пусть он и потерял контроль над эмоциями, но не мозги. Вновь обрести верх над потерянным рассудком и мышцами, которые доселе, кажется, работали сами собой, помог случайный удар обо что-то. Оно было слишком мягким, чтобы быть деревом, иначе бы Нел, вероятнее всего, заработал неплохую шишку в лучшем случае, более того, оно пошевелилось… Кажется, он неплохо приложился к чему-то живому. Повезло… В ушах монотонно пробасило:
- Это Феллин.

офф: лучше поздно, чем никогда... прибить, прибить и ещё раз прибить...

Несколько суток Шаксар провёл практически без сна, какая-то тревога поселилась внутри Короля, мешая тому спокойно жить. Сутки напролёт он облетал собственные владения, патрулируя, досконально осматривая каждый уголок, каждую скалу на предмет возможной опасности. Банши редко пересекался с подданными, даже с Анаидой заговорил лишь пару раз; заботу же о наследнике и вовсе перекинул на брата, в котором был полностью уверен. Сейчас беркут старался всячески измотать себя, дабы просто без сил рухнуть в гнездо и проспать, как минимум сутки. Однако и такое насилие над собой не приводило к желаемому результату, ведь буквально через полчаса орёл ворочался, не мог уснуть дальше, вне зависимости от времени суток. Подобное не на шутку начало пугать уже не только королевскую семью, но и всех остальных, что сподвигло их во что бы то ни стало заставить Шакса уснуть. Во время его отсутствия, птицы натаскали в гнездо различные листья, перья и пух, пытаясь создать своеобразную огромную подушку в гнезде Правителя Крипта и стали ждать. Из последних сил Шаксар добрался до него и не смог сразу сообразить, что произошло. Птицы, обладающие просто волшебными голосами, начали петь некое подобие колыбели, а другие крыльями указывали Королю опуститься на организованное ими мягкое местечко. Не в силах противиться, беркут опустился на эту подстилку, практически сразу же засыпая...

***

Глухая темнота окружала Банши, она словно давила со всех сторон. Только спустя некоторое время самец понял, что он, наконец-то, спит. Когда он стал оглядываться вокруг, его движения были немного замедленны, не столь резки, как это бывает обычно. Немного привыкнув к этому состоянию, орёл начал разглядывать место, в котором оказался. Первым, что он увидел, был пепел, оставшийся после пожара. Деревья, со скрючившимися от пламени стволами и ветвями, на которых и вовсе не осталось листьев. Несмотря на то, что это был сон, Король отчётливо ощущал запахи, запахи дыма и гари, нещадно пробивающиеся в ноздри. Беркут, с некой опаской, стал идти вперёд, внимательно оглядываясь по сторонам. Это место пугало, а что ещё хуже - оно выглядело очень даже реалистичным и чётким. Шаксар всеми силами пытался проснуться, но тщетно, этот сон крепко связал его в своих объятьях, не желая отпускать. Хищник не собирался поддаваться собственному страху, уверенно шагая вперёд с поднятой головой. Желая издать собственный орлиный клич, он вобрал побольше воздуха, выпячивая грудь, но в итоге получил довольно тихий звук, который был поглощён этим местом, растворён в пространстве. После чего возможность применить какую-нибудь способность и вовсе показалась глупой затеей, которую Шакс отбросил, куда подальше. Надеясь встретить хоть кого-нибудь, золотой орёл расправил крылья и взмыл в воздух. Крылья казались необычайно тяжёлыми, как-будто что-то вязкое их сдерживало, но, на удивление, это ничуть не затрудняло полёт, нисколько не мешало ему.
Точно сказать, как давно самец парил в воздухе, было трудно, опять же потому, что это был сон, где время просто невозможно контролировать. Беркут уже освоился, немного привыкая к этому забвенному миру, о чём говорило и зрение, такое же хорошее, как в реальном мире. Тревога, которую некогда испытывал Король птиц, просто исчезла, даже не взирая на это пугающее место. Эмоции были не на шутку притуплены, ощущалось лишь некое спокойствие, умиротворение. Он летел не слишком высоко. Всё же, через некоторое время Банши увидел несколько силуэтов впереди, то были волки и тигры, видимо с других островов. Орла заставило задуматься то, что всем им снится один и тот же сон... Голоса их сплетались, трудно было понять сразу, о чём они говорили. Заметив приличных размеров валун, неподалёку от четвероногих зверей, самец прямиком двинулся туда, чтобы, быть может, разобраться, что тут происходит. Не желая, пока что, вмешиваться, Шаксар опустился на валун, негромко клацнув своими когтями о камень. Он сложил крылья и стал слушать; они говорили о том, на комом острове оказались...
"Быть может мы вообще находимся в другом месте, что далеко от всех трёх Островов..." Подумал про себя Король птиц...

Глухой удар пришёлся очень кстати – явно смягчил удар и сократил, вероятно, километры бессмысленного бега. Лай чуть приподнялся, давая высвободиться чему-то маленькому, слабо егозившему под белой шестью. Лапы всё ещё сводило от недавней неконтролируемости, они точно давали знать, что крайне недовольны такой выходкой. Нел глубоко вздохнул – всё же это была большая радость – вновь обрести контроль над разумом, избавиться от этого чертовски гудящего сумасшествия - если вообще хоть что-то, происходящее в этом месте, казавшемся всё более и более чудаковатым, можно было назвать радостью. В ушах удручённо прошелестело:
- Лай… - какой-то знакомый, тёплый и добрый голос воспоминаний, что-то такое глубоко сидевшее в памяти, но при этом до боли жгучее.
Что-то из детства?.. Лайонел приоткрыл левый глаз и, едва заметив чёрную шерсть, зажмурился и усмехнулся своему же невежеству – как он мог не вспомнить сразу свою старую знакомую наставницу? Кто-то сверху явно желал его подъёма с земли – оттуда обеспокоенно послышалось:
- Ваше Высочество, с вами всё в порядке?
Нел открыл глаза и приподнял голову – там нависала голова приятного светло-коричневого оттенка. Эдем – брат Тар.
- Зачем же так официально? – Вновь усмехнулся Лай, невольно поймав себя на мысли, то последнее время делает это слишком часто. – Да и какое я «Высочество»? – Едва не смеясь, кивнул волк, давая понять, что сейчас он смотрит на него снизу-вверх. – Во всяком случае, до «Высочества» мне ещё далеко… Со мной абсолютно всё в порядке, если не считать самого факта пребывания в этом крайне пренеприятном месте.
Лай чуть приподнялся и заметил маленького зелёного дракончика. По всей видимости, это в него он врезался, когда так бездумно летел. Поймав его взгляд, Нел улыбнулся и поблагодарил за оказанную услугу. Слегка поёжившись от какого-то неприятного чувства, Лай поймал на себе другой взгляд – больших зелёных стеклянных глаз. Они смотрели пронизывающее, явно куда-то за Лая, хотя взгляд был направлен именно на него, куда-то туда, куда никто не дотянется, будь хоть самым большим драконом с самой длинной на свете лапой или хвостом. Что-то в этих глазах было неприятное и очень холодное; Нел, почувствовав себя крайне неуютно под таким взором, опустил глаза и голову, втянул шею и чуть прижал уши. Рядом слышался диалог Тартар и Эдема. Она утыкалась носом ему в плечо и едва слышно всхлипывала. Недолго. Но этого вполне хватило, чтобы почувствовать себя ещё неуютнее от услышанного – это было назначено явно не его ушам. Только сейчас Лай заметил, что страшная ноющая боль в лапах ушла. Кровавые следы ещё остались, яростно напоминая о произошедших недавно событиях, так что волк старался не смотреть на них. Он резко подскочил и твёрдо встал на четыре лапы. По крайней мере, так казалось вначале… Потом же слегка подкосило, лапы дрогнули и подогнулись. Или это всё только показалось?.. Лай яростно замотал головой и, отгоняя все неприятные чувства и одновременно пытаясь наладить атмосферу, достаточно бодро спросил, подняв глаза на кремового волка:
- Что ж, вероятно, я тут самый неосведомлённый, но где мы всё-таки находимся?
В конце так и хотелось добавить «чёрт побери» и, встряхнув головой, глупо улыбнуться, но знатной крови не пристало так себя вести, так что он просто улыбнулся про себя, представив эту нелепую сцену.
Вдруг неподалёку от кустов послышался какой-то не самый приятный звук – как когтями о камень, когда пытаешься залезть на скалу или каменную гряду и скользишь лапами по обтёсанным камням. Нел не придал этому звуку особого значения и даже не повернул головы в сторону звука – мало ли какая ветка скребнула по камушку. В конце концов, они висели низко над землёй.
Времени обдумать, стоит ли всё-таки повернуться (в конце концов, от такого места всё, что угодно можно было ожидать), явно не хватило – все мысли были прерваны появившимся из-за тех же кустов гепарда. Он хлюпал лапами и месил землю, что оставалось крайней загадкой. Земля под его лапами становилась похожей на жидкую глину и просто растекалась в разные стороны. Нел недовольно вздохнул.
- Это только кажется страшным, ха-ха. Нам тоже казалось. Но выбора не было. Мы видели насилие, а потом сами рвали других и выли от боли, и нам больше не страшно.
Эти строки. Нел не хотел придавать им большого значения, но они нещадно впились в глубины подсознания и крутились там снова и снова. Что-то было такое в этих словах, их стоило запомнить и обдумать по возвращению из этого места. Не стоило концентрировать сейчас на этом внимание – можно было пропустить что-то очень важное.
Он говорил ещё что-то про то, что кровь похоже на молоко – тёплая, приятная, вкусно пахнет. Лайонела резко передёрнуло, когда он осознал, что, в принципе, согласен с этими словами. Уже засохшая кровь на лапах вдруг резко обожгла кожу, и Нел почувствовал её мягкое прикосновение и нежный запах. Резко открыл глаза и дёрнулся всем телом. Нет, нельзя думать о таких вещах! Он попытался отвлечься, снова уловить суть монолога этого ненормального, расплывавшегося в сумасшедшем оскале. Он что-то говорил про Зепара и кровь. «Я выполнил свою часть сделки, теперь этот остров - твой!» Всё былое уважение, которым Нел успел проникнуться к этому полосатому за практически несколько мгновений, рассеялось в прах. Волк снова дёрнулся и только сейчас задумался о том, какой у него, должно быть, нелепый вид. Он закрыл глаза, вздохнул, чуть нахмурился и опустил голову пониже. Вероятно, сейчас у него был вид старого матёрого волка, видящего нелепые падения своих учеников, долго и кропотливо воспитывающихся. И когда только он усел так морально постареть?.. Ещё один ненормальный…  И тут же поймал себя на мысли: Неужели, я тоже так выглядел, когда только пришёл? Хотя такое вваливание вообще маловероятно можно было назвать приходом. Время шло, а гепард всё не утихал. Нет, он, наверное, от природы такой – рехнувшийся. Внутренний голос успокаивающе заголосил: Это же кот! Мышами всю жизнь питается, вот и сдвинулся малёк. На душе тут же сразу как-то полегчало. Настолько, насколько только вообще могло стать легче здесь. Лай открыл глаза и поймал на себе взгляд жёлтых глаз. Глаз сумасшедшего.
- Младший царевич Валло? Какая честь! У нас тут немножко не прибрано, ха-ха… Вы тоже ненавидите своего отца? Мечтаете о власти? Доверьтесь моему опыту, юноша, мы в этом вопросе спе-ци-а-лис-ты, ха-ха-ха!
Веки медленно расползлись в противоположные стороны. Миру открылись большие глаза. И только сейчас Лай вспомнил, какого цвета его глаза – жёлтые. Жёлтые. Жёлтые… Такие же больные, как и у него. И сейчас они были такие же большие. Не хватало только подёрнутой улыбочки для полного образа. Гепард сделал шаг навстречу и растворился в воздухе. Совсем не так, как растворяются клоны бинариста, нет. Его просто сдуло ветром! Как дым, если затушить огонь. Он исчез.
В ушах тихо позвенели трясущиеся слова: «Тоже ненавидите своего отца? Мечтаете о власти?». Лай на секунду задумался о таком варианте восхождения и тут же откинул эту мысль – нет, это был не его путь. Ему не нужно было ни капли из того, что он предлагал. И хотя бы от этого становилось легче. Голова тут же перехватила другую вещь – если он реально существующий зверь, то он точно так же просто уснул, а, значит, сейчас просто проснулся и выбрался отсюда. И это уже было интересно. Лай чуть ожил, но всё-таки вздохнул ещё раз, что уже, похоже, входило ему в привычку.
- Если бы мы не были в этом безвременном и безместном пространстве, то я бы сказал, что день обещает быть тяжёлым…

Отредактировано Лайонел (2015-11-06 18:04:43)

Густая, противная, тягучая, как нагретая на солнце смола, растёкшаяся на раскалённом камне, совсем иная реальность заползла в глаза, растеклась под гривой, загрязняя её, стекая на живот, склеивая пальцы на руках, веки, не позволяя даже дышать.
Кажется, такое состояние некогда я называл сном. Именно не пребывание в леденящей, пробирающей до костей темноте, разбавляемой клубами пара от едва ли чуть более тёплого дыхания, приходящее ко мне каждую ночь, день или вечер, а может быть утром, стоит мне закрыть уставшие, щипающие даже от слабого лунного света глаза. А совсем её противоположность, в которую мне удавалось чудесным образом не попадать долгие-долгие годы. Счастливые для меня, надо сказать, избавленные от каждодневных мучений и раздумий над тем, за что мне послано такое ужасное, изматывающее наказание.
Но самая большая потеря здесь и сейчас - вкус крови. Он исчез. Раньше он всегда был со мной, обволакивал дёсны и язык, как нечто позорное, не смывающееся, но доставляющее некое мазохистское удовольствие мне одним лишь своим вечным присутствием на губах. Будто бы все, кто так или иначе были вскрыты острыми, как множество маленьких бритв, зубами, оставили свой неизгладимый след во мне. След, который изо дня в день заставлял меня совершать новые, и все как одно - ужасные вещи, о которых страшно поведать даже самому себе.
Но я хотел, жаждал дышать даже гнилым, пропитанным смогом воздухом, которого едва ли хватит для жизни. Хотел из-за упрямства, из-за того же, из-за чего я вообще ещё жил, мясо и шерсть, надетое на прочные кости, но давно уже осознавшее, что за физической оболочкой есть нечто невероятно и захватывающе большее и неизведанное. Жаль, что сдохнуть я совсем-совсем не хотел, даже на собственных условиях. Даже геройской, мать её, смертью. Ведь она ничем не лучше обычной. И никак заграницей реальности никому не зачтётся. Но нужно же было оправдать бесконечные, бессмысленные жертвы? Поставить цель и награду. Высшую благодарность после необдуманной, крайне глупой жертвенности.
Я резко мотнул головой вверх, тут же ощутив, как некое подобие прогоревшей насквозь земли неохотно выпускает меня, разваливаясь, откатываясь в сторону. Воздух тут же пронзил резкий запах мокрой, сырой почвы и гнили, так контрастирующей с пепелищем над ней. Я несколько возмущённо и удивлённо устремил взгляд на собственные лапы, но они оказались скрыты. Совсем как давно. Совсем, как когда меня похоронили, хотя и замертво, но явно рано. Я был закопан, точнее как, закопан? Врос в землю, как сорняк, гадкое растение. Но с довольно большим усилием я освободился, хотя хвост корнем увильнул куда-то ниже, да и растерял половину поблёскивающей чешуи при извлечении на поверхность.
Стоп, почему она блестит? Слишком ярко. Аж глаза режет.
Ах да, я же весь в крови. Безвкусной, пресной, и даже не пахнущей жидкости, от которой белоснежная шерсть заалела и слиплась, впитывая пыль и грязь. Я встряхнулся, но не получил и доли желаемого результата - то ли кровь была липкой, то ли я, но расставаться со мной она не захотела, даже мелкими брызгами не окропив земли. Она - моё клеймо, предупреждающий знак для окружающих, осторожно, он когда-то кого-то убил.
Разрезал. И съел. Как всегда.
Я часто рассуждаю. Не вслух. В голове. Чтобы не сойти с ума слишком сильно. Хотя сильнее, чем сейчас, пожалуй, уже просто невозможно.
Я делаю несколько шагов, но даже следов за собой не оставляю, как чёртов призрак. Меня это дико раздражает, я хочу, я желаю оставлять за собой следы, яркие, бросающиеся в глаза, как пятна света в ночном небе, как чёртовы звёзды. Даже если они будут кровавыми. Ведь я живу для того, чтобы оставлять за собой чужую кровь, смешанную с моей, поганой, загрязнённой, дурно пахнущей металлом и разложением. Я живу, чтобы показать, насколько этот мир может быть опасным, даже если в это не желают верить его жители.
Я бреду вперёд буквально несколько минут. Почему вперёд? Потому что за свою жизнь я научился плыть по течению, оно редко ошибается и заводит в тупик. И раз уж сну, этой чёртовой, тягучей реальности, потребовалось повернуть мою рогатую голову именно в эту сторону, то зачем мне идти против воли того, о чём я совсем не знаю?
Так или иначе, я не ошибся, ибо впереди замаячили яркими пятнами в спокойном отражении мира существа, которых я совсем не знаю, которых не хочу знать, но упрямо иду в их направлении, волоча потрёпанный многометровый хвост за собой, чувствуя каждый грамм его веса на собственной костлявой спине. Псы, кошки, птицы, ящерицы. Они были скучны по отдельности, но словно случайно найденный калейдоскоп из разных стёклышек сейчас, привлекали внимание. И я шел, открыто заявляя о себе. Даже с этого расстояния в двести-триста метров я был прекрасно виден, белое пятно, пахнущее кровью. А я уверен, что кровь на моих лапах они почувствуют, увидят, сделают выводы и... что? Нападут? Нет, не нападут. Кто испугается, а кто слишком умён или терпелив для этого. Вот только я тоже умею выжидать. А главное - мыслить, задумывать и выполнять подлости, которых никто не будет от меня ждать. Когда кто-нибудь расслабиться настолько, что повернётся ко мне спиной.
А пока нужно идти. В открытую заявляя о себе и о своём, хотя и показном, но спокойном и миролюбивом настрое спокойной, размеренной походкой, насколько она может быть такой у изломанного, хромого существа.